Глава 3: Сильвия фон Клейст
20-21 марта
Адаптация оказалась не линейным процессом, а чередой падений и едва заметных подъёмов. К вечеру 20 марта я уже могла отфильтровывать самый оглушительный шум мира и не вздрагивать от каждого скрипа. Но внутри по-прежнему бушевала буря из страха и отчуждения. Я была сломанным механизмом, насильно встроенным в чужой, отлаженный часовой механизм ковена.
Сильвия, казалось, чувствовала мою шаткость на каком-то животном уровне. После очередной моей неудачной попытки выпить «завтрак», не скривившись, она резко встала.
— Хватит этого цирка. Ты либо научишься жить с этим, либо станешь обузой, которую пристрелят при первой же опасности. Пойдём.
— Куда? — спросила я, с опаской глядя на её собранную, как у солдата перед вылазкой, фигуру.
— На экскурсию. Покажу тебе единственных существ в этом мире, которым можно доверять.
Мы спустились в подвал колледжа — лабиринт из бетонных коридоров, пахнущих сыростью и чем-то ещё, диким и острым. Сильвия щёлкнула фонарём, и в его луче что-то шевельнулось. Из темноты на нас уставились две пары горящих алым огнём глаз. Затем послышался тяжёлый, размеренный топот, и в свет вышли два огромных пса. Они были размером с телят, с густой серой шерстью и мощными челюстями. В их взгляде не было ничего от одомашненной собаки — только первобытная мощь и безраздельная преданность, обращённая к Сильвии.
— Брут и Регул, — коротко представила она, позволяя одному из псов тыкаться мордой в её ладонь. — Мои тени.
В тот же миг с балки над нами с лёгким шорохом слетела чёрная тень и устроилась на её плече, бесцеремонно вцепившись когтями в куртку. Это был огромный ворон, его клюв казался отполированным обсидианом, а глаза светились тем же интеллектуальным алым светом.
— А это — Корвид. Болтун и шпион.
— Что… что они такие? — выдохнула я, зачарованная и напуганная одновременно.
— Фамильяры , — Сильвия провела рукой по загривку Брута. — Не животные, не духи. Продолжение нашей воли. Часть нашей сущности, облечённая в плоть. Мы делим с ними силу, а они взамен служат нам глазами, ушами и клыками. Орден ненавидит их почти так же сильно, как и нас. Они — доказательство, что наша магия жива и сильна.
Корвид каркнул, и его карканье отозвалось в моей голове не звуком, а чётким, почти словесным ощущением: «Опасность. Чужак.»
Сильвия тут же насторожилась, её тело стало собранным и готовым к броску.
— Видишь? Они чувствуют угрозу раньше нас. Кармен и Юн в городе. Лада на периметре. Значит, кто-то чужой…
Она не договорила. Резкий, режущий слух звук пронзил воздух — не выстрел, а скорее хлопок разрываемой атмосферы. И одновременно — короткий, подавленный крик Лады, донёсшийся снаружи, с крыши.
— ЩИТ! — рявкнула Сильвия, отшвырнувая меня вглубь коридора.
Она метнулась к аварийному выходу, но второй хлопок опередил её. Окно в конце подвала взорвалось внутрь, но это был не просто взрыв. Вместе со стеклом в помещение ворвался… свет. Слепящий, обжигающий сгусток дневного света, пойманный в ловушку и выпущенный, как пуля. Он прошил темноту и ударил Сильвию в левое плечо.
Раздался не крик, а скорее хриплый, яростный рык. Запах гари и плоти ударил в нос. Её рука, от плеча до локтя, просто испарилась, обратившись в пепел. Серебряный обрубок дымился, обнажая почерневшую кость.
Я застыла в ужасе, не в силах пошевелиться. Из темноты, сквозь разбитое окно, шагнул человек. Высокий, жилистый, в тактическом костюме и тёмных очках-авиаторах. В его руках была не винтовка, а нечто большее, артефакт — длинный ствол с причудливыми насечками, светившимися изнутри.
— Сильвия фон Клейст, — его голос был плоским, без эмоций, как доклад по рации. — Пришло время закрыть твой счёт.
Это был охотник. Пилигрим.Сильвия, бледная как смерть, сцепила зубы. Янтарные глаза полыхали чистой, неразбавленной ненавистью.
— Орден… всегда вовремя, как чума, — прошипела она, отступая в тень. Потеря руки, казалось, не сломила её, а лишь разъярила. — Думал, с одним выстрелом справишься, наёмник?
— Первый выстрел — предупреждение. Второй — для цели, — холодно ответил Пилигрим, наводя свой «Солнечный шпиль». — Твоя девочка на крыше жива. Пока. Я пришёл за тобой.
В этот момент Брут и Регул, до этого замершие, как изваяния, ринулись в атаку. Не с лаем, а с низким, яростным рыком. Они были не просто собаками — они были оружием. Пилигрим среагировал мгновенно, отступив и выставив ствол, но Корвид, пикируя с потолка, вцепился когтями в его руку, пытаясь сорвать прицел.
Сильвия использовала эту секундную передышку. Она не побежала. Она толкнула меня в спину, к самой глубокой тьме.
— Беги. Наверх. Предупреди Элизу.
— Но твоя рука…
— БЕГИ! — её рык был полон такой нечеловеческой мощи, что я повиновалась на уровне инстинктов.
Я побежала, сердце (или то, что теперь работало вместо него) колотилось в горле. Сзади гремели выстрелы, слышался яростный лай, карканье и холодные, чёткие команды охотника. Я влетела в главный зал, где Элиза уже стояла посреди комнаты, вся напряжённая, её детская фигура излучала древнюю, смертоносную ярость.
— Охотник, — выдохнула я. — Сильвия… он попал в неё…
Элиза ничего не сказала. Она лишь метнулась к выходу, и по пути её форма поплыла, изменилась. Хрупкий ребёнок вытянулся, превратившись в ту самую высокую, хищную женщину в косухе, с серебряными волосами и глазами, пылающими алым адом.
Я осталась одна, прижавшись к стене, вдавливаясь в неё, пытаясь стать незаметной. Через несколько минут, показавшихся вечностью, всё стихло. Вернулась Лада, придерживая окровавленное плечо, её ледяное спокойствие было нарушено лишь легким напряжением вокруг глаз. Вернулась Элиза, её пробуждённая форма медленно таяла, возвращаясь к облику девочки, но на лице застыла маска холодной ярости.
И последней вошла Сильвия. Она шла, пошатываясь, прижимая культю плеча к груди. Пёпел и кровь. От её знаменитой стойки не осталось и следа. Её фамильяров не было.
Молча, она дошла до своего угла и рухнула на спальный мешок. Я не решалась подойти. Но когда увидела, как она пытается одной рукой затянуть жгут на остатке плеча, подбежала и, не говоря ни слова, помогла.
Она не сопротивлялась. Её дыхание было тяжёлым и прерывистым.
— Брут? Регул? Корвид? — тихо спросила я.
— Прикрыли отход, — её голос был хриплым от боли и чего-то ещё — потери. — Корвид улетел. Собаки… — она замолчала, сжав зубы.
Мы сидели в тишине. Я закончила с жгутом и отступила, но она меня остановила.
— Сядь.
Я села рядом, на корточки.
— Он… кто он?
— Пилигрим. Охотник Ордена. Бывший солдат. Он охотится за мной, — она смотрела в пустоту. — Орден… они не просто фанатики. Они система. Машина. Они стирают нас, как ошибку. А таких, как я… старых, с историей… они стирают в первую очередь.
Она замолчала, и в тишине её боль была громче любого крика.
— Ты… ты ведь не всегда была такой, — рискнула я.
Сильвия усмехнулась, коротко и безрадостно.
— Нет. Не всегда. Я родилась в Кёнигсберге. Дочь прусского офицера. Меня растили, чтобы я вышла замуж, рожала детей и молчала. Но я предпочитала шпагу вышиванию. — Она говорила медленно, будто вытаскивая из себя эти воспоминания. — В 29 лет, во время войны… Семилетней… мой командир, граф фон Хохберг
В её голосе не было жалости к себе. Лишь горькая, выстраданная ответственность.
— И Элиза? — спросила я.
— Элиза… она наша королева. Наша легитимность. Последний отголосок той, старой крови. Но она спит. Просыпается лишь иногда, чтобы посмотреть, не умерли ли мы все. А я… я та, кто не даёт нам умереть каждый день.
Она посмотрела на меня прямо, её янтарные глаза были невыносимо усталыми.
— Вот и вся история, цыплёнок. Ты хотела знать, зачем тебя оставили в живых? Может, для того, чтобы ты посмотрела, как мы все медленно умираем. Или чтобы ты поняла, что быть обращённой — это не подарок. Это приговор. А Орден — это палач, который никогда не опаздывает.
Она откинулась на спальный мешок и закрыла глаза, закончив разговор. Я сидела рядом, глядя на её искалеченное плечо, на пепел, всё ещё осевший на её куртке. Впервые я увидела не железную Сильвию, генерала и выживальщицу. Я увидела солдата, три столетия сражавшегося в безнадёжной войне, которая только что отняла у неё часть самой себя.
И в тот момент я перестала бояться её. Я начала её понимать. И это понимание было страшнее любого страха.