Глава 11. Лёд и Пламя
24 марта, полночь
Мы стояли на старой угольной электростанции, гигантском carcasse из ржавого металла и бетона, возвышающемся над спящим городом. Ветер гулял по провалам бывших окон, завывая похоронную песню. Здесь не было укрытий. Только открытая площадка на крыше, под низко нависшими тучами, скрывающими луну. Идеальное место для последнего поединка.
Лада стояла неподвижно, её длинное чёрное пальто развевалось на ветру. В руках она сжимала свой клинок. Её лицо было спокойным, как поверхность озера перед бурей. Я стояла позади, прижимаясь к стене гигантской турбины. Моё сердце (или то, что теперь билось в моей груди) колотилось, отдаваясь болью в незажившей ране от Пастора. Я сжимала в руках не оранжевый поролоновый меч, а увесистую металлическую заточку, которую Лада молча вручила мне перед уходом. «Для равновесия», — как бы говорил её взгляд. Чтобы я не упала от страха.
Мы ждали.
И она пришла.
Не так, как обычные люди. Не через дверь или лестницу. Она просто появилась на краю крыши, перепрыгнув с соседней башни с нечеловеческой лёгкостью. Два метра мускулов и мощи, закованных в простую тактическую форму. Платиново-белые волосы, коротко остриженные, развевались на ветру. В её руках был тот самый топор, «Kváð blod», огромный, зловещий, с лезвием, которое, казалось, впитывало весь окружающий свет. Рунические татуировки на её обнажённых руках и шее слабо светились серебристым светом.
— Лада Ростиславовна! — её голос был низким, хриплым, с густым норвежским акцентом. Он гремел, как горный обвал, заглушая вой ветра. — Lang tid siden! Давно не виделись!
Лада не ответила. Она лишь чуть изменила стойку, и её ледяные глаза сузились.
Валькирия окинула взглядом меня, и её губы растянулись в широкой, дикой ухмылке.
— Привела щенка на заклание? Чтобы отвлечь? For svakt! Слишком слабо!
Она сделала шаг вперёд, и топор в её руках словно взвыл от предвкушения.
— Hør på meg, djevel! Я пришла за тобой! За твоей кровью, которую не допила в Осло! За твоё имя, которое ты украла!
Лада наконец заговорила. Её голос был тихим, но он прорезал ветер, как лезвие.
— Не было кражи, Рагнхильд.
Имя, произнесённое вслух, подействовало на Валькирию как удар хлыста. Её ухмылка исчезла, сменившись животной яростью. Серебряные руны
— НЕ ЗОВИ МЕНЯ ТАК!
Она ринулась в атаку. Её движение было не изящным, как у Лады, а сокрушительным, как удар молота. Топор обрушился на Ладу с такой силой, что искры посыпались от её клинка, парировавшего удар. Звук металла о металл оглушил меня.
Так начался их танец. Танец смерти, отточенный за столетия взаимной ненависти. Лада была льдом — точной, быстрой, смертоносной. Её клинок выписывал в воздухе сложные узоры, находя слабые места в броне мускулов и ярости. Она не тратила силы зря. Каждое движение было выверено.
Валькирия была огнём. Грубой, всесокрушающей лавой. Её топор рубил бетон, резал металлические балки. Она не парировала, она ломала. Её хриплый смех раздавался каждый раз, когда лезвие её топора пробивало защиту Лады, оставляя на её одежде и коже кровавые полосы. Но и Лада не оставалась в долгу. Её клинок находил щели, оставляя глубокие порезы на руках и плечах норвежки.
— Blød! Blød for meg! Кровь! Лейся для меня! — рычала Валькирия, и её топор, казалось, пил боль Лады, становясь ещё больше и страшнее.
Я прижалась к турбине, пытаясь не дышать. Я была мухой на стене, наблюдающей за битвой титанов. Я понимала, что один случайный взмах топора превратит меня в фарш. Но я также видела, как Лада медленно, но верно проигрывает. Её движения становились чуть медленнее. Кровь текла по её лицу из раны на лбу. Валькирия была просто монстром, машиной для убийства, подпитываемой яростью и магией её топора.
И тогда я вспомнила урок с поролоновым мечом. «Будь непредсказуемой».
Валькирия, увлёкшись атакой, на мгновение подставила спину. Её внимание было полностью поглощено Ладой. Это был мой шанс.
Я не бросилась в бой. Это было бы самоубийством. Я схватила первую попавшуюся под руку ржавую металлическую деталь и изо всех сил швырнула её не в Валькирию, а в огромное стекло остатков окна машинного зала позади неё.
Грохот бьющегося стекла был оглушительным в ночной тишине.
Инстинкт заставил Валькирию на долю секунды обернуться на звук. Этого мгновения хватило Ладе. Её клинок, быстрый как молния, вонзился Валькирии в бок, под ребра.
Норвежка издала не крик, а нечеловеческий рёв. Она развернулась, и её окровавленная рука с такой силой ударила Ладу в грудь, что та отлетела через всю площадку и с глухим стуком ударилась о стальную колонну.— Lille drittsekk! Маленькая сволочь! — зарычала она, вырывая клинок из своего бока и бросая его в сторону. Её взгляд, полный обещающей расплаты, упал на меня.
Но Лада поднялась. С трудом, опираясь на колонну. Её лицо было белым как мел, кровь текла изо рта. Но в её глазах горел последний, ледяной огонь.
— Со мной… — прошептала она, и её голос был хриплым от боли. — Закончим.
Валькирия, забыв про меня, с новым рёвом бросилась на неё. Это была уже не битва, а взаимное уничтожение. Они сошлись в последнем, отчаянном клинче. Топор Валькирии вонзился Ладе в живот. Но и клинок Лады, который она подняла с пола, нашёл свою цель — горло норвежки.
Они замерли, обнявшись, как любовники в смертельном танце. Кровь хлестала из обеих ран, смешиваясь на бетоне.
Валькирия попыталась что-то сказать, но из её разрезанного горла вырвался лишь кровавый пузырь. Её огромное тело медленно осело, рухнув на колени, а затем на пол. Свет в её рунах погас. Её топор с грохотом упал рядом.
Лада стояла ещё несколько секунд, держась за топорище, вонзённое в неё. Потом её ноги подкосились. Я бросилась к ней, подхватив её, когда она падала.
— Нет… нет, нет… — бормотала я, пытаясь заткнуть ужасную рану у неё на животе, но кровь просачивалась сквозь пальцы.
Она лежала у меня на руках, её ледяные глаза смотрели на меня. В них не было страха. Было… облегчение. Она слабо подняла руку и коснулась моего лица, оставив кровавый след на щеке.
— Всё… хорошо… — прошептала она, и её голос был едва слышен. — Отомстила… за всех…
Она с трудом сняла с шеи свой шерстяной шарф, единственную яркую вещь в её строгом гардеробе, и сунула его мне в руку.
— Живи… Живи… за меня…
Её рука упала. Ледяные глаза смотрели в небо, но больше ничего не видели.
Я сидела на коленях посреди разрухи, держа на руках мёртвое тело Лады, в окружении двух титанов, уничтоживших друг друга. Ветер выл свою песню, смывая капли крови с моих щёк. Я осталась одна. Совсем одна. С окровавленным шарфом в руках и с пустотой внутри, которая была страшнее любой битвы.